Support The Moscow Times!

Как обсуждение смертной казни связано с «запретом» на негатив про Украину

Есть непреложное правило российских федеральных, кремлевских и прокремлевских, медиа: если они вдруг стали дружно и массово вести какую-то тему, это происходит не стихийно, а организованно.

Sergei Savostyanov / TASS

Read the English version here

Неслучайно российскую политику часто называют византийской: в отличие от прозрачных демократических систем с работающими институтами здесь зачастую наблюдателю приходится скорее догадываться, чем знать наверняка. Даже наличие источника в Кремле не дает вам полноты знания, ведь на каждый источник найдется и другой источник, который скажет ровно обратное. 

К тому же они все точно так же гадают, лишь притворяясь, что знают больше простых смертных, так как над ними нависают масштабные фигуры президента и его окружения — что творится в их головах можно гадать хоть в духе древнеримских авгуров по потрохам животных, и будет не менее эффективно, чем у самых серьезных аналитиков.

Вот возьмем все недавно и вдруг возникшее после зверского убийства ребенка в Саратовской области обсуждение о возвращении смертной казни в России. Если рассуждать с точки университетской политологии из учебника, то возникает очень много вопросов:

  1. Важно ли, что это предложение поступило от депутата-единоросса Евгения Примакова, внука покойного премьера. И действовал ли он самостоятельно или по согласованию с администрацией президента?
  2. Почему, если это частная инициатива, Государственная дума в своих аккаунтах в социальных сетях провела опросы о возможном возвращении смертной казни? С предсказуемым, конечно, исходов, ведь ни для кого не секрет, что большинство людей в России как выступали, так и выступают за смертную казнь, а отменяли ее сверху
  3. Почему партия «Справедливая Россия» заявила, что будет вносить законопроект о частичной отмене мораторий на смертную казнь, хотя сейчас это фактически невозможно —  из-за этого как раз моратория, и его отмена означала бы выход России из Совета Европы, на что Кремль не пошел даже в разгар боев в Донецкой области в 2014 году
  4. Это самопиар Примакова? Самопиар «Справедливой России», которая без протестного голосования потеряла дальше какие-либо шансы на выборах?
  5. Или это попытка загасить локальные бунты в Саратове, где разъяренные толпы хотели линчевать убийцу? Но не слишком ли массивный замах для такой региональной истории?

В общем, можно запутаться во всем этом, потому что слишком много вводных, и в единую логическую схему они не укладываются. Именно поэтому надо смотреть на медийный контекст. Есть непреложное правило российских федеральных, кремлевских  и прокремлевских, медиа: если они вдруг стали дружно и массово вести какую-то тему, это происходит не стихийно, а организованно.

Если вы посмотрите на повестку крупнейших государственных изданий  за последние две недели (можете даже провести контент-анализ), вы увидите, что дело не только и не столько в конкретном громком убийстве ребенка в Саратове. Внезапно выросла доля, скажем так, криминальной хроники —  сводок из российской провинции. Тут зверское убийство, там тройное изнасилование, бесчеловечный грабеж, у пенсионерки отняли последнее, мошенники, воры, маньяки заполонили новостные ленты. 

С чего бы это вдруг, спросите вы. Как вам такая гипотеза? Две недели назад, 3 октября,  президент России Владимир Путин публично отругал журналистов за чрезмерную фиксацию на негативном освещении Украины — дескать, что-то они разошлись, сказал он, подтверждая тем самым приверженность России пресловутой «формуле Штайнмайера». 

Предполагаю, что такое резкое и массовое переключение на региональную чернуху стало экстренным шагом тех, кто управляет медийной повесткой в России (плюс  тема Украины действительно во многом исчерпала себя и надоела). Нынешней конструкции государственной пропаганды, видимо, нужен постоянный источник тревожности и негативной фрустрации. Раньше это был враг в соседнем государстве, теперь это враг в соседнем гараже. 

В этом контексте рассуждения о смертной казни представляются просто спекуляцией и информационным шумом для поддержания градуса ненависти и раздражения. Другой вопрос, какие еще последствия будет иметь это нагнетание. Например, не уронит ли оно еще ниже и без того низкий рейтинг российской полиции. Надеюсь, медиа-аналитики в Кремле это просчитали

Sign up for our free weekly newsletter

Our weekly newsletter contains a hand-picked selection of news, features, analysiss and more from The Moscow Times. You will receive it in your mailbox every Friday. Never miss the latest news from Russia. Preview
Subscribers agree to the Privacy Policy

A Message from The Moscow Times:

Dear readers,

We are facing unprecedented challenges. Russia's Prosecutor General's Office has designated The Moscow Times as an "undesirable" organization, criminalizing our work and putting our staff at risk of prosecution. This follows our earlier unjust labeling as a "foreign agent."

These actions are direct attempts to silence independent journalism in Russia. The authorities claim our work "discredits the decisions of the Russian leadership." We see things differently: we strive to provide accurate, unbiased reporting on Russia.

We, the journalists of The Moscow Times, refuse to be silenced. But to continue our work, we need your help.

Your support, no matter how small, makes a world of difference. If you can, please support us monthly starting from just $2. It's quick to set up, and every contribution makes a significant impact.

By supporting The Moscow Times, you're defending open, independent journalism in the face of repression. Thank you for standing with us.

Once
Monthly
Annual
Continue
paiment methods
Not ready to support today?
Remind me later.

Read more